Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин

микрофону, прогнал в голове запись:

— Пел песню, увлекся, глаза закрыл. Открываю и вижу — за пазуху лезет, сволочь такая. Явно же не цветы там прячут. Страшно не было — мое КГБ меня бережет! Вот и подтверждение — снайпер из Девятого отдела, имени, извините, назвать не могу потому что секретно — отработал штатно, «покусителя» удалось взять живым, допросить и вскрыть целую нацистскую ячейку, принадлежащему к так называемому «Обществу черного дракона». Они расстроились, что я приехал сбивать Японию с верного пути — это когда оккупированная американскими войсками колонию. Дебилы, извините за выражение, полные — утрата суверенитета всегда приводит к ухудшению уровня жизни населения. Ну да ладно, смотрим дальше — вот пришедшие на концерт хорошие японские граждане поняли, что мероприятие выходит из-под контроля, а я — что нужно что-то делать. Паника в закрытом помещении, где собралось четырнадцать тысяч человек — это кошмар, товарищи, и кого-нибудь бы обязательно задавили. Не хуже Ходынки бы получилось, так что я воззвал к святому для каждого японского гражданина — к фигуре Его императорского величества Хирохито. Нам эти чувства чужды, и понять мы их не сможем, но японцы своего Императора любят, и не нам их судить — в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Вот здесь я ору в микрофон: «Тишина! На нас смотрит его величество!». Как видите — помогло, и эта пауза позволила товарищам из «девятки» увести преступника на допрос. Далее я попросил уважаемого японского Императора довести дело до конца, и он позволил мне спеть песню заново — уже удачно. Как следствие паники не случилось, а японцы увидели силу коммунистического характера — нас какими-то нацистами не запугать! Сами японцы здесь не при чем, и я их не виню — в любой стране может найтись вооруженный идиот, и судить по нему обо всем народе — не стоит. Все японцы, с которыми мне довелось пообщаться — воспитанные, интеллигентные люди.

Сменили пленку, снова уселись как надо, включили камеру, и я ответил на оставшиеся вопросы — стандартная фигня о достопримечательностях и творческих планах.

— Петр Степанович, много пленки осталось? — по завершении съемок спросил я.

— Минут на тридцать, — прикинул он.

— Я сейчас в Москву позвоню, попрошу снять короткое музыкальное видео с местными ребятами для песни про «Орленок». Подсобите?

— Если согласуют, — не подкачал он, и мы пошли звонить.

* * *

Нам, очевидно, согласовали, поэтому мы вернулись в корпус и попросили Инну Антоновну собрать ребят, предварительно переодев и причесав. Степень ликования узнавших о том, как пройдет вечер ребят передать невозможно — теплая, греющая душу и заряжающая позитивом на много месяцев вперед волна радости. По телевизору покажут, и не раз, а регулярно — это же просто офигеть! Более того, сама песня станет неофициальным гимном «Орленка», и слушать ее будут много лет вперед. Быстро организовали запрошенный реквизит в виде барабанов и горнов, погрузились в вызванный вожатой ПАЗик и покатили к «Дозорному» — наладим бартер: они нас на вышку панораму поснимать пустят, а мы их ребят в клип вставим.

Быстро договорившись с пионервожатым заслали на вышку оператора и пару ребят — нашего и «дозорного». Поснимали панораму, поснимали старательно высматривающих на ней при помощи биноклей несуществующих врагов ребят. Нормально. С тройкой других «дозорных» — выбирал пионервожатый, так что ко мне никаких претензий — и своими отправились дальше, к горам.

— Ребята, очень прошу вас внимательно смотреть под ноги и не падать, — провел я по пути краткий курс техники безопасности. — Потому что если кто-то сломает ногу, кино придется отменить.

Такого никому было не надо, поэтому деточки пообещали быть аккуратными и присматривать друг за другом. Поднявшись по горной дороге, высадились из автобуса, и я расставил ребят вдоль обрыва. Страшно, если честно — камешек соскользнет и все, получай детский труп на совести, ничего никогда не забывающий Сережа. К счастью все обошлось, и мы поснимали стучащих в пионерские барабаны, торжественно глядящих перед собой «орлят», включая и корейцев — они же тоже «орлята», а длина шеренги может быть любой — можно и дружбы народов вставить. Негритёнок, казах и грузин тоже есть — уже вижу как баба Катя плачет от умиления, она вообще после смерти мужа стала прямо сентиментальной. Еще пяток минут оператор поснимал панораму. Годится!

Погрузившись в автобус, отправились к реке, отыскали максимально ровный и лишенный камней кусок пляжа.

— А теперь будет травмоопасная сцена, — объявил я. — Максим, Витя, Аня, Света, Маша, Дохён, Бонгани, Альмира — идите сюда, — вызвал не участвовавших в «сценке на горе» ребят и девчат. — Сцена первая — Света толкает Максима, Максим падает. Только аккуратно и понарошку, договорились?

Ребята изобразили.

— Не очень, — поморщился я. — Слишком сильно толкнула и слишком «понарошку» упал. И не забываем улыбаться, у нас тут веселье. Еще раз!

В этот раз получилось. Оператор отошел подальше.

— Теперь общая сцена — очень аккуратно изображаем драку барабанами и толкаемся. Падать не надо, барабаны портить тоже не надо — они нам еще будут нужны.

Здесь понадобилось три дубля — чтобы с разных ракурсов.

— Бонгани, ты у нас пловец, правильно?

— Я пловьец, — покивал не очень-то умеющий говорить по-русски негритенок.

Мысленно перекрестившись, взял барабан и отвел его туда, где берег покруче и перешел на его родной язык тсонга:

— Я на тебя очень надеюсь — барабанов у нас мало, поэтому снять нужно сразу. Смотри — я сейчас скачу барабан в реку, твоя задача — по моей команде прыгнуть следом за ним, доплыть и спасти. Сможешь?

— Я смогу! — подтвердил он.

О безопасности позаботится дядя Коля, который разделся и встал за кадром ниже по течению. Еще ниже — репортер «времени», вооружившийся длинной веткой.

Поставили камеру как надо, я проинструктировал оператора что и в каком порядке нужно снять. Сначала вернулись на ровную местность, и я попросил самого младшего в отряде — Пашку — во время суеты «потерять» барабан так, чтобы тот покатился.

Мальчик справился и сделал вид, что гонится за инструментом, но был пойман Аней — нельзя, опасно!

Подобрав инструмент, вернулись на кручу, я скомандовал «мотор» и катнул барабан, который проводил взглядом снятый крупным планом Бонгани.

— Пошел!

Негритенок прыгнул в реку — оператор с корточек поднялся на ноги, снимая «подвиг» — мощными гребками добрался до инструмента и вернулся с ним на берег.

— Стоп!

Помогли чернокожему товарищу взобраться и сняли как он с улыбкой возвращает потерю Пашке. Далее помогли оператору спуститься вниз, и стоящие на краю обрыва дети изобразили моральную поддержку отважного пловца.

— А почему не по порядку? — поинтересовалась Света.

— Потому что пленку я потом порежу и склею как надо, — объяснил я. — Называется «монтаж». Все и всегда снимают как удобно, а не «по порядку».

— Поняла! — отозвалась она.

— Бонгани промок, поэтому дружно собираем хворост, — отдал я следующую команду.

Оператор поснимал таскающих ветки ребят, поснимал складываемый костер — тут имитировать ничего не пришлось, деточки и сами охотно рассказывали негритенку какой он молодец.

Снова пригодились КГБшные спички, Максим развел костер, пока разгоралось поснимали крупные планы разговаривающих между собой ребят. Раздели Бангани, укутали в полотенце, высушили одежду — все на камеру — одели обратно и поехали обратно. Закатное солнце вполне можно выдать за рассвет, поэтому остановились на центральной площади, поснимали поднятие флага и марширующих ребят, добавив к ним и мимопроходящих пионеров — к огромной радости последних, нифига себе повезло!

Далее поснимали закатное солнышко, Инну Антоновну, попросив поимитировать воспитательную беседу и имитацию ужина в столовой — остатков с ужина обычного хватило, чтобы накрыть съемочной группе стол. Питались, впрочем, все по-настоящему.

— Вы все — огромные молодцы, — от чистого сердца поблагодарил я ребят после последней команды «стоп». — Кино покажут на следующей неделе, потому что его нужно смонтировать и записать песню.

— А какая песня? — наконец-то догадались спросить ребята.

— Называется «Звездопад», текст такой: С неба лиловые падают звезды… [ https://www.youtube.com/watch?v=Hk76Vn2AtjY]

Опять спер песню у Пахмутовой с Добронравовым, но какая разница — у них шлягеров и так как грязи, вся страна на руках носит, так что хуже им от этого не станет. Но это — всё, больше их репертуар трогать не стану.

— А кто петь будет? — спросила Света. — Ты с Олей?

— Петь будут ребята из детского хора совхоза «Потемкинская деревня», — ответил я.

Ребята захихикали.

— Вы что, не верите что они справятся? — «расстроился» я.

Деточкам стало стыдно и они заверили меня, что конечно же справятся. Вот и хорошо — совхозный